12 декабря 1998
суббота
Бал неумолимо приближался, а из-за ЖАБы и тренировок Шея по квиддичу у нас почти не выходило распланировать наши репетиции так, чтобы нечьи планы не пострадали. Шей всячески старался идти на уступки, что меня радовало и удивляло, ведь обычно мальчики были не таким сговорчивыми, тем более, когда речь шла о квиддиче, но все-таки этого было недостаточно. Мы уже представляли примерно, каким будет наш танец, уже успели привыкнуть к другу другу и в наших отношениях исчезла прежняя неловкость, движения танца были поставлены в четкий порядок, следовали друг за другом и бились с музыкой, но чего-то все равно не хватало. Не было лоска, уверенности. Все получилось как-то скомкано и сумбурно, хотя я и не могла не отметить явных стараний Фэлла и его прекрасной пластики, которой я втайне завидовала.
Выходные были нашим спасеньем, но даже с ними возникали проблемы. Макс на меня обижался, сам он не особо много времени уделял репитициям и не мог понять, почему это было так важно для меня. Тем более, что из-за этого страдало наше личное время, что мы могли проводить вместе. И вправду почему? Здесь было много факторов. Я просто не хотела опозориться, с детства я была исполнительной и не любила пускать все на самотек. Я чувствовала самоотдачу Шея, который вкладывался очень сильно, и испытывала какое-то чувство, что не могу его подвести теперь. Да и общение с ним не казалось мне уже таким досадным и не комфортным. Правда, порой проскакивали какие-то странные моменты, которые заставляли меня сомневаться, но Шею удавалось быстро сглаживать их, так что я быстро забывала о них, увлекаясь процессом.
Это была суббота. Закончился завтрак и мы договорились встретиться. Он захотел нагнать меня в башне после моего разговора с Максом и пойти в туалет вместе, я не была против, Макс ушел на тренировку, ничего не сказав. Он был хорошим, добрым, самыми милым на свете, я ему доверяла, я ценила его, но его ревность и непонятные обиды расстраивали меня.
Захватив с собой все необходимое, я медленно спускалась по ступенькам, настроение у меня было приподнятое, за окном светило солнце,  на котором сверкали белые глыбы снега. Я была готова танцевать и отдаваться музыке на сто процентов. Мимо меня шли люди, они тоже покидали свои спальни, чтобы отправиться по своим делам в этот прекрасный выходной день. Меня нагнала девчонка. Это меня не обрадовало. Она веля себя странно последнее время, явно имела виды на Макса и потому не упускала возможность задеть меня. Это вызывало лишь мое недоумение, мне было все равно. Я была не из ревнивых, да и вообще старалась не обращать внимания. Но она не желала оставлять меня в покое, вот и теперь она явно делала все, чтобы завязать со мной разговор. В этот раз рядом с ней был какой-то приятель, который тоже поспешил нагнать меня и заглянуть мне в лицо:
-Привет, Эс, - сказала он каким-то странным тоном, я напряглась, - Сегодня пришло письмо от моего отца. Оказывается, он знает тебя. Точнее твоего отца, он был пожирателем и кстати из-за него мой дядя лежал в больнице полгода. Поэтому ты такая гордая все, да? Не с кем не общаешься, нос воротишь, считаешь себя лучше других, чище?
Упоминание моего отца задело меня за живое. Это было то, что я не могла игнорировать. Я боялась этого больше всего, я знала, какое нынче было отношение к детям пожирателей, и я не была как мой отец, и не хотела платить за его грехи, но приходилось. Обычно я придерживалась тактики игнорирования, но в этом вопрос умолчать не смогла:
-Хочешь об этом поговорить? Обратись к моей отцу, а не ко мне, окей? Могу подсказать, где его могила, - сказала я, остановившись и сурово глядя на обидчиков. Да, мой отец был мертв. Моя семья разрушена. Вам этого мало? Он получил свое. Чего вы еще хотите? Еще больше боли? Еще больше крови? Шоу?

Отредактировано Easter Townsend (2015-08-18 23:02:50)