Библиотека. Тишина, запах старых книг, сокровищницы знаний, голоса авторов, гулом доносящийся из толстых томов и маленьких брошюр. А еще пыль, микробы и тараканы. Этим рядом слов и ограничивались мои познания об этом месте, где обитали лучшие из студентов. Где пропадали лучшие из студентов. Где находили их спустя многие годы. И не их вовсе, а лишь мумии, что когда-то были людьми.
Я не любил библиотеки. Не любил приглушенный свет и звенящую тишину, что наполняла уши свинцом и помогала услышать стук крови в собственном черепе. Книги, пергамент, перья, цифры, факты и даты - все это было не моей стихией. Я не дышал этим, как некоторые. Я в этом задыхался. И потому меня в лицо не знал школьный библиотекарь, что провожал меня каждый раз озадаченным взглядом, который обычно возникает на лицах людей, когда встречаешь кого-то впервые, но все таки пытаешься вспомнить, где ты раньше его мог видеть.
Не любил и потому приходил сюда только тогда, когда дела мои шли совсем плохо. Когда оценки по предметам падали ниже всякого плинтуса и когда я в ожидании проводил недели, пока, наконец, мне не приходило письмо от отца, написанное чистым почерком четкими и простыми словами. Которые действовали на меня так же ясно и просто, которые заставляли меня брать себя в руки, собирать остатки воли в кулак и брести в это царство. Где лично для меня все было пропитано скукой и мертвечиной. Все это было не настоящим. Всего лишь глухие отголоски прошлого. А настоящее было за пределами это здания. В темном лесу, на залитом солнце поле для квиддича.
И потому я никогда не ходил сюда один. Всегда брал подмогу, которая бы не позволила мне сосредоточиться, а напротив бы меня отвлекала. Так было и в этот день. Не только мой вечер обещал быть испорченным. Планы Шея тоже были нарушены, ведь он не мог бросить своего друга в такой затруднительной ситуации. Не мог позволить ему одному загибаться под тяжестью старых книг и чихать в пустоту от вездесущей книжной пыли.
Я не знаю, сколько времени я убил на то, чтобы вникнуть в смысл того, что было написано в книге, лежащей передо мной. Но, казалось, что это были мучительный минуты, клянущиеся бесконечно долго словно лакричная конфета. Но даже тогда когда слова, бегущие по пергаменту ровным рядом, начинали медленно проникать в мой мозг, все еще всякие другие глупые никчемные мысли продолжали вертеться в нем, каждый раз сводя меня с правильно пути. И этими мыслями я непременно спешил поделиться со своим другом, что сидел по левую сторону от меня. В результате чего пауза затягивалась, одно слово цеплялось за другое и новая тема всплывала в нашем разговоре. Раздавался сдавленный смех, который болезненно разрывал тишину. Закончилось это каким-то магическим образом тем, что меня уже не было на прежнем месте, а я сидел у книжной полки напротив, воплощая в жизнь очередной нелепый замысел. Который заключался главным образом в том, что я подходил к первой папавшейся девчонке, садился рядом и с очень серьезным видом спрашивал ее дурацкие и неприличные вопросы, заставляя ее смущаться и убегать поскорее прочь. Затем я переходил к следующей и история повторялась еще несколько раз, пока я не оказался за очередным столом, за которым сидела очередная девчонка. И мой друг в очередной раз прятался за книжной полкой и, едва сдерживая смешки, следил за происходящим. На этот раз счастливицей оказалась темноволосая и в целом привлекательная особа, лицо которой мне запомнилось еще на смежных уроках.
-Прости, что отрываю, - начал я, протягивая руку и закрывая лежащую перед ней книгу, - Можно задать тебя один очень важный вопрос? - продолжил я, выдерживая паузу, чтобы предать веса своим словам, после чего произнес то, что девушка, заинтересованная таким отступлением, никак не готова была услышать, - Ты умеешь целоваться?
