Эта ночь выдалась бессонной. Даже пожелай я заснуть - завывание и хлесткий холодной ветер не давал мне сомкнуть глаз ни на секунду.  Ночь стояла темная и безлунная. Часы пробили три, когда мы приземлились у ворот замка. Моя укороченная мантия была почти белой из-за пыли осевшей на меня во время продолжительного полета над Лондоном, где даже на высоте нескольких десятков метров витал порох индустриального мегаполиса. Губы мои дрожали от холода, а побелевшие пальцы я отчаянно пыталась отогреть, пряча под мантией. В безмолвной тишине надо мной и моим спутником возвышался замок, вид которого лишь вызывал мучительные воспоминания, словно все хорошее, произошедшее здесь за прошедшие семь лет было перечеркнуто событиями одного судьбоносного дня. Очертания замка были едва заметны, в эту удивительно темную ночь он предпочитал слиться с небосводом цвета угля, заслоненным тяжелыми тучами. Лишь редкие огоньки мерцали на фоне его стен. У ворот нас встретил Филч, он поприветствовал моего спутника весьма сдержанно и велел следовать за ним. Я была удивлена такой молчаливостью, мы не услышали от него прежних ворчливых замечаний, видимо бойня при Хогвартсе не оставила и его равнодушным и вызвала в нем некоторые перемены. Шли мы быстро, никто из нас не желал оставаться под открытом небом в эту холодную сентябрьскую ночь, всем троим не терпелось укрыться под защитой замка, где было тепло и знакомо - так нам казалось. Но когда я переступила порог, я поймала себя на мысли, что не могу узнать прежней обстановки, все было таким же, как и раньше, реконструкторы хорошо потрудились над тем, чтобы вернуть прежний облик зданию, но все же в моем сознании выплывали образы двухмесячной давности. Теплое мерцание факелов меркло в моем воображении, клубы пыли поднимались в воздухе и обломки камней с грохотом приземлялись на выщербленный битвой пол. Побелевшие лица падших - все это то и дело просыпалось в моем сознании и белой пеленой представало перед моим зрением. Я не знала, как много еще должно было пройти времени, чтобы жуткие воспоминания того майского дня перестали всплывать в моем болевшем мозгу, передавая все мелкие подробности и не опуская ни одной детали. В ту ночь я сомневалась, что возвращение в замок было самым правильным решением для меня, осознание того, что на протяжении долгих недель мне предстоит борьба с собственными навязчивыми воспоминаниями и образами. Но не приехать я не могла, я была не в том положении, чтобы игнорировать настоятельную просьбу директора немедленно вернуться в школу. Честного говоря, я была немного напугана и разочарована, письмо от Минервы пришло мне ровно спустя два дня после прибытия всех учеников в Хогвартс. Я думала, что оно было вызвано главным образом лишь заботой директора о своей бывшей ученице, но что-то заставляло меня сомневаться. Многие до меня бросали обучение в Хогвартсе и никто не мог помешать их решению, но в моем случае директор решила лично проконтролировать ситуацию.
В коридорах и залах замках царило гнетущее безмолвие, мне с трудом верилось, что школа вернулась к своей прежней жизни. Все это казалось обманом. Словно черно-белая пленка странные картины мелькали в моем воображении. Я словно опять очутилась в прошлом и ожидала нападения из-за угла, все это спокойствие заставляло меня нервничать, ибо мои уши до сих пор могли различить грохот сражения. Я не имела представления, о чем думали мои спутники, слишком сильна я была погружена в свои собственные мысли, ощущая, как холодок бродит по самым сокровенным уголками моего сердца. Идти было тяжело, словно на плечи мне повесели тяжелый груз, но времени для того, чтобы поддаваться паники не было, хотя я предчувствовала, что еще скоро паническая атака накроет меня с головой. Но, прошу, только не сейчас. Мне предстоял разговор с Минервой и моя интуиция подсказывала мне, что это будет не самая легкая беседа в моей жизни, я точно знала, что что-то должно произойти сегодня.
Когда мы оказались у самого входа в директорский кабинет, я принялась быстро моргать, отметая в сторону посторонние мысли и пытаясь сосредоточиться. После того, как новый пароль был назван и лестница, ведущая наверх, опустилась к нам, мы принялись подниматься наверх. Свет в кабинете еще горел, в кресле восседала знакомая и отчасти родная мне женщина, при виде которой, я сама не отдавая себе отчет, пустила слезу, надеясь, что этого никто не заметит в полумраке. Минерва была все такой же, только выглядела немного усталой, несколько седых прядей выбивалось у нее из прически. Она гармонично смотрелась в директорском кресле, я вдруг ощутила неожиданный всплеск радости, осознав, как прекрасно сложили обстоятельства, что именно она, самая достойная из всех, заняла это место.
Когда мы подошли ближе к столу, Филч и мой спутника, расценив легкий кивок директора по-своему, тут же поспешили удалиться. Я пронаблюдала за тем, как они покидают комнату, нервно потирая ладони. Затем, когда они скрылись из вида, я обратила свой взор на директора, широко распахнув глаза и сама не замечая этого с большой нежностью в голосе произнесла самую простую фразу:
-Добрый вечер, директор.

Отредактировано Easter Townsend (2014-12-10 19:26:33)